Королевство Другого Мира - так называется государство, в котором нет граждан: только гражданки. Мужчины здесь тоже имеются, но исключительно в качестве... рабов. Журналист Лев Куницын побывал в этой удивительной стране и изведал все прелести .
КДМ (Королевство Другого Мира) - самопровозглашенное микрогосударство, возникшее в 1996 г. на территории Чехии. Его основали участницы женской организации "Фемдом", борющейся за доминирование женщин. Гражданкой КДМ может стать любая совершеннолетняя женщина, прожившая в КДМ 5 дней и имеющая собственного раба (мужчину, готового ей во всем подчиняться). Язык общения - английский.
Два часа езды на север от Праги - и мы в мрачноватой лесистой местности вблизи старинного городка Черна. Подъезжаем к деревянным воротам, которые ведут во двор роскошной усадьбы, построенной на руинах замка XVI века.
Раб в клетке
Извини, но придется надеть это! - моя спутница, темноглазая грудастая англичанка по имени Джоан, протягивает пару наручников. - Без них тебя не пустят.
Джоан, корреспондент женского веб-сайта и моя давняя приятельница, не в первый раз посещает Королевство Другого Мира. На этот раз я уговорил ее взять меня с собой в качестве бойфренда, или, по-здешнему, раба. Ибо свободным мужикам вход в КДМ воспрещен, во как!
Ворота охраняет дюжий качок в стальном ошейнике. Проверив приглашение Джоан и окинув меня тяжелым взглядом, он распахивает створки.
Моя спутница отправляется в обменный пункт. Местная денежная единица - дом (от слова "доминирование") - равна примерно 20 рублям.
Длинное каменное здание отеля расположено в бывшей конюшне. Номер - просторная беленая комната со сводчатым потолком, минимумом мебели и... тесной железной клеткой в углу!
Это твое место для сна, - кивает Джоан на жуткую клетушку. И тут же звонко хохочет, расстегивая на мне наручники. Ну и шуточки!.. Хорошо, что мы договорились играть в госпожу и раба только на людях! Скачки с препятствиями
Скачки на рабах
Хелло, Джоан! Это твой "пони"-бой? - интересуется обтянутая черным латексом блондинка, кивая на меня. - Хлипкий какой-то!
Сама она держит на поводке упитанного мужчину, одетого в комбинезон защитного цвета. Он стоит на четвереньках, взнузданный и оседланный, как настоящая лошадка. И, ей-богу, радостно улыбается, вот-вот заржет!
Зимние скачки на "пони"-боях - то есть на нас, мужиках! - проходят в просторном помещении каретного сарая (кареты - единственный транспорт, разрешенный в Королевстве). По дорожкам, посыпанным опилками, ползут на четвереньках, пыхтя и отдуваясь, "пони", на которых восседают всадницы, вовсю лупящие их плетками. К финишу колени у ползунов стерты в кровь.
Хей, поднажми! - кричит дюжая негритянка, тыча в зад своего "пони" стеком (палкой с острым концом). - Проиграем - огребешь по полной!
Госпожа и рабы
Наказание рабов - любимое развлечение местных дам. Для этого в Королевстве есть комната пыток с целым арсеналом жутких инструментов - клещей, металлических прищепок для интимных мест и даже настоящей дыбой. А также целая система наказаний за любую провинность - от банальной порки до длительного тюремного заключения в подвале замка. Спины и чуть прикрытые шортиками ягодицы рабов в кошмарных шрамах - здесь обычное зрелище.
А вот и королевская гвардия - воинственного вида женщины, следящие, чтобы рабы не взбунтовались. Они живут в усадьбе постоянно, в то время как основная часть жителей Королевства приезжает сюда на время. Но есть мужчины, которые живут в КДМ постоянно. Они считаются собственностью королевы и выполняют всевозможные работы за право здесь находиться и терпеть унижения. В основном это любители садо-мазо, хотя есть исключения.
Местный истопник - 48-летний Иос из Голландии, лет 20 назад был осужден за изнасилование. Отбыв срок и передав все свое имущество в казну Королевства, он стал пожизненным рабом Ее Величества. Таким образом Иос решил искупить свою вину перед женщинами.
Дичь какая
Местную королеву Патрисию I мне удалось лицезреть лишь однажды - стройная, молчаливая, в пышном рыжем парике и бальном платье в блестках, она взмахом платка открыла сезон охоты, в которой мне довелось поучаствовать в качестве дичи.
Пятнадцать минут форы. Лихорадочно ищу, где бы спрятаться. Лес, слегка припорошенный снегом, больше похожий на парк, озерцо... И тут... бац! По моему затылку растекается куриное яйцо, запущенное со всей дури!
Попала! - визжит здоровенная дама в розовом спортивном костюме. И замахивается яйцом, чтобы пульнуть в меня снова!
Вскоре, связанного и продрогшего, меня доставили в лагерь охотниц вместе с еще пятью "оленями" и "кабанами". Спасибо, хоть на вертел не насадили!
Спа-раб
Среди других развлечений в Королевстве - спа, где рабы губами массируют ноги своим госпожам, боксерский ринг (догадываетесь, кого там используют в качестве груш?), невольничий рынок, где гражданка может прикупить себе "игрушку" по вкусу. А также ночной клуб, всю мебель в котором изображают мужчины. Дамы на них сидят, ставят на согнутые спины бокалы с напитками и колют острыми каблуками. А под настроение награждают "мебель" пинками.
Встать, скоты! Или кто-то хочет в карцер?! - дама в гвардейской форме муштрует под окнами отеля группку совершенно голых мужиков, отжимающихся прямо в снегу. Какое счастье, что это мое последнее утро в треклятом Королевстве...
После всех похоронных обрядов и траурных церемоний, Шака стала вдовой и полновластной хозяйкой большого поместья, сотен степов плодородной земли и двух сотен степов лесной чащи, а также небольшого городского дома в Альтамане. Ей подчинялись десятки слуг и рабов, она владела прекрасной конюшней и огромной псарней породистых охотничьих собак – Марид был заядлым охотником, особенно обожал выслеживать беглых рабов.
Когда миновал срок траура и время оплакивания усопшего, Шака решительно сняла печальные одежды, оставив лишь вдовий браслет на левой руке, и занялась инспекцией своего имущества. Первым делом она посетила гарем, и, после беседы с его обитательницами, велела управляющему продать всех девушек. Затем на рынок увели скакунов, оставив небольшое разумное количество; собак – оставив только несколько самых лучших маток, и большую часть домашних рабов и рабынь. Когда всё это было продано, у новоиспечённой хозяйки набралась приличная сумма, на которую она приобрела небольшую речную галеру для прогулок рекой и заливом. Теперь Шака могла путешествовать в Альтаман быстрее, удобнее и безопаснее – просто спустившись вниз по течению. После покупки галеры осталась некоторая сумма, и девушка решила себя побаловать - приобрести парочку личных служанок и несколько рабов для обслуживания городского дома. Шака не доверила это дело управляющему, а самолично отправилась в Альтаман на новой галере, которой дала имя «Змееносица».
Рынок рабов в Альтамане был самым большим в Лекхиме, и представлял собой обширное возвышение из светлого камня под сенью крытой колоннады и огороженных бронзовыми перилами портиков. На возвышении, располагаясь отдельными группами, стояли кучки рабов и рабынь, возле которых суетились торговцы и зазывалы. По большей части рабы были родом из Алмоста и Марода или варвары из глубин Лекхима и Вилленда. А также бедолаги из других городов, проданные в рабство за долги. Но иногда попадались чужеземцы из дальних стран – в основном, перепродажа второсортного товара с алмостских рынков.
Шака, сопровождаемая Виолентом и двумя солдатами охраны, как и полагается богатой одинокой госпоже, а также помощником управляющего, таскавшего с собой мешочек с деньгами, медленно прохаживалась вдоль возвышения, рассматривая, расспрашивая и прицениваясь. Она уже приобрела несколько крепких, молодых и сильных рабов-варваров, и с полдесятка лекхимских девушек для услужения, и теперь ходила просто так, наслаждаясь необыкновенным чувством свободы, богатства и власти, которые давало её новое положение; ловила на себе оценивающие взгляды мужчин, и, хотя они не вызывали ответного интереса, но были приятны, как любой женщине. В отличие от своей наставницы Лоис Ландийской, Шака не стала ни истинной виолкой, ни виолкой даже номинально. Она осталась обычной женщиной, любящей роскошь, уют, красивую одежду, драгоценности и восхищение. Она не носила кожаных костюмов, не обвешивалась оружием. Шака одевалась красиво, изысканно, в роскошные платья. Украшала себя дорогой косметикой и драгоценностями. Словом, выглядела, как типичная аристократка. А так как она обладала броской и притягательной красотой, нет ничего удивительного в том, что на неё обращали внимание встречные мужчины.
Пройдясь по рынку ещё раз, Шака решила, что на сегодня удовольствий хватит, и уже собралась уходить. Но тут её внимание привлёк громкий спор, доносившийся от соседнего подиума, где были выставлены красивые рабыни-наложницы. До этого момента Шака не обращала на такой товар ни малейшего внимания – подобные рабыни ей были не нужны. Но сейчас, привлечённая шумом, подошла ближе. Спорили продавец и покупатель, не сошедшиеся в цене за пышнотелую грудастую алмостку. Девица обладала всеми мыслимыми прелестями, но была не первой молодости.
С лёгкой насмешливой улыбкой Шака понаблюдала за раскрасневшимися спорщиками, а затем её взгляд скользнул по группе девушек. Здесь были красавицы из разных стран и различных возрастов – от самых юных до зрелых матрон. Взгляд Шаки невольно задержался на одной молоденькой девушке. Она явно была чужеземкой и выглядела такой несчастной и испуганной, что невольно вызывала жалость. На вид девушке было не больше пятнадцати, и в её огромных синих глазах застыли страх и тоска. Она, крепко сжимая маленькие кулачки, прижимая их к груди, и с ужасом смотрела на снующую внизу толпу покупателей, стараясь спрятаться за спинами товарок.
Неожиданно в голову Шаки пришла пугающая мысль, посещавшая её не раз в дни юности, что, если бы не счастливый случай и не прихоть госпожи Лоис, и она могла бы вот так же стоять на этом рынке под жадными и оценивающими взглядами похотливых самцов, ожидая, когда её купит какой-нибудь пресыщенный вельможа, чтобы уложить в свою потную омерзительную постель. Лоис спасла её от этой судьбы, почему бы и ей не поступить так же в отношении этой девочки?
Шака решительно ступила вперёд и, ткнув распалившегося в споре продавца пальчиком в плечо, сказала:
Угомонись, человек, и покажи мне рабыню.
Торговец бросил на девушку сердитый взгляд, но, увидев трёх грозных воинов и хорошо одетую госпожу, тут же расплылся в почтительной улыбке.
Какую девушку госпожа желает? – угодливо спросил он, проворно взбираясь на помост. – Для кого предназначена покупка: для юного мальчика, мужчины или для себя?
Покажи мне вон ту девушку, - не отвечая на вопрос, указала пальцем Шака.
Торговец схватил перепуганную рабыню за руку и подтащил к краю платформы.
Госпожа сделала хороший выбор: это рабыня из Анзора, с юга континента. Она послушна и воспитана, умеет петь и декламировать стихи.
Она обучена нашему языку?
Да, эта девушка воспитывалась в доме одного аристократа. Недавно он умер, а его родственники решили взять наследство деньгами. Поэтому девушка оказалась здесь… Ко всем своим достоинствам, она ещё девственна.
И сколько ты просишь за это сокровище?
Пять золотых стабов.
Помощник управляющего склонился к уху госпожи и прошептал:
Если мне будет позволено, я хотел бы сказать, что это слишком высокая цена для рабыни… Она стоит не более трёх.
Шака и бровью не повела на слова слуги и произнесла:
Я хочу взглянуть на неё. Сними одежду.
Торговец с готовностью начал срывать с бедняги её лохмотья. И тут все увидели, что тело девушки покрыто старыми и свежими полосами от бича, а на груди и животе темнели кровоподтёки. Присутствующие переглянулись и цинично засмеялись. Шака молча рассматривала дрожащее исполосованное тело рабыни. Затем не спеша поднялась на помост и приблизилась к девушке. Взяв её руки, она увидела на запястьях следы от кандалов, а, приподняв дешёвые бусы, - след от привязи.
Так ты хочешь пять стабов за строптивую девчонку, которую нужно держать на привязи? – спросила она, поворачиваясь к торговцу. – Знаешь ли ты закон, запрещающий продавать испорченный товар?
Прошу прощения, госпожа, - залепетал торговец. – Эту девушку привели перед самым открытием рынка. Я не знал, что она так избита, иначе никогда бы не взял её…
Так сколько стоит эта рабыня?
Два… нет, полтора стаба, госпожа… Дешевле я не могу продать, я и так отдаю её почти даром…
Шака подала знак помощнику управляющего и приказала:
Заплати два золотых стаба этому человеку…
Это слишком большая цена… - начал было слуга, но госпожа его перебила:
Ты собираешься со мной спорить?
Ни в коем случае… - пробормотал испуганный слуга и поспешно выполнил распоряжение.
Прикройся, - приказала она рабыне и та поспешно накинула на себя лёгкий сарафанчик, в котором её вывели на торги. Шака взяла её за руку и свела с помоста.
Когда они уже были на земле, Шака хотела передать девочку под охрану воинов, присоединив к толпе купленных ранее рабов, но та не отпускала её руку, вцепившись в неё, словно утопающий в спасительное бревно. Большие, удивительно синие глаза, смотрели с мольбой и надеждой.
Как тебя зовут? – спросила Шака, пытаясь высвободить свою руку из цепких пальцев рабыни.
Эрисса, госпожа, - прошептала девушка.
Ступай к товаркам, Эрисса, - приказала Шака, и девушка, понурившись, присоединилась к остальным рабыням.
Вернувшись в замок, Шака вызвала управляющего и занялась распределением рабов по работам. Девушек пристроили быстро, так как Шака осталась без прислужниц, потому что продала почти всех, служивших при Мариде. Когда очередь дошла до Эриссы, она приказала:
Пришли её ко мне.
Через некоторое время в комнату робко вошла чисто вымытая, переодетая в новую одежду и аккуратно причёсанная девочка. Приблизившись к госпоже, она опустилась на колени и пала ниц, как полагается вышколенной рабыне. Шака с любопытством и сомнением смотрела на покорно склонённую темноволосую головку с влажно поблёскивавшей толстой косой, сытой змеёй извивавшейся на пёстром ковре у её ног, на тонкую изящную шейку с испуганно трепетавшим пульсом, нежную розовую кожу плеч, и думала, что эта девушка, конечно же, не создана для грубой, тяжёлой или грязной работы. Это настоящая наложница, гаремная рабыня или фаворитка знатной дамы.
Встань, - приказала она, и девушка приподнялась, оставаясь, однако, стоять на коленях. – Сколько тебе лет, Эрисса?
Скоро будет пятнадцать, госпожа… - тихо ответила девушка.
Ты и вправду девственна?
Я… - щёки девушки покрыл нежный румянец. – Я не знаю, госпожа…
Как это? – удивилась Шака. – Ты не знаешь, была ты с мужчиной или нет?
Я знаю, что делают мужчины с женщинами, когда спят с ними… Но мой бывший господин никогда не делала со мной таких вещей… Но я часто спала с ним в одной постели…
И что он делал с тобой, когда вы были вместе? – заинтересовалась Шака.
Я ласкала его руками и языком, а удовлетворяла всегда только ртом, иногда грудью… Иногда он приказывал мне ласкать другую рабыню, а сам смотрел и удовлетворялся самостоятельно.
Да твой бывший был со странностями! – засмеялась Шака. – А что ещё ты умеешь, кроме этих мерзких занятий?
Это мне нравится. Я беру тебя в личные рабыни, и после ванны ты тоже будешь делать мне массаж и втирать в кожу масло.
С радостью, моя госпожа, - вновь пала ниц рабыня.
А за что тебя избили и держали на привязи?
После смерти хозяина меня взял к себе его племянник и хотел сделать наложницей… Но он был груб и делала мне больно… Мой первый хозяин никогда не бил меня, и даже не кричал… Я проявила непокорность и отказалась подчиниться и… даже ударила этого господина… Кажется, расцарапала ему лицо… Меня выпороли и посадили в подвале на цепь… А сегодня отвели на рынок, где вы меня купили… Я усвоила урок, госпожа, и клянусь, что буду послушной и покорной…
Как ты посмела поднять руку на господина? – больше удивилась, чем рассердилась Шака.
В огромных, синих как небо, глазах девушки появился испуг, и она прошептала:
Простите, госпожа… Я, наверное, сошла с ума… Я была привязана к своему бывшему господину, и его внезапная смерть потрясла меня… Клянусь Небесной Обителью, что больше никогда так не поступлю!..
Наоборот, - улыбнулась Шака, - мне понравился твой смелый поступок. Делай так и впредь. Если кто-либо осмелится посягнуть на твоё тело без твоего желания, можешь выдрать ему глаза и оторвать всё, что слабо держится, невзирая на его положение и статус. За твоё поведение буду отвечать я, как твоя законная хозяйка. Со временем я даже научу тебя нескольким простым, но эффективным приёмам, помогающим отбить у мужчин не только желание, но и способность к близости…
В глазах рабыни появилось удивлённое недоверие и она робко улыбнулась.
Вы не шутите, госпожа?
Нет, девочка.
Желание моей госпожи – закон для меня, - покорно склонила голову рабыня.
Вскоре между госпожой и новой прислужницей установились тёплые доверительные отношения, похожие на дружбу, а не на господство и подчинение. У Эриссы оказался весёлый общительный характер, она быстро перезнакомилась со всеми обитателями замка. Целыми днями, если госпожа не требовала её присутствия, она гуляла по поместью, сплетничала со слугами, рабами, надзирателями, солдатами, и была в курсе всех новостей, происшествий и скандалов. Через неё Шака знала всё, что творилось в её владениях, и даже за их пределами; была в курсе того, о чём не докладывали управляющий или сенешаль, о чём недоговаривал Виолент - командир стражи. А через некоторое время Эрисса стала для Шаки больше, чем подругой – она стала её любовницей.
Однажды вечером, приняв горячую расслабляющую ванну, Шака, как обычно, легла на кушетку, отдавая своё тело в нежные и умелые руки рабыни. Эрисса умастила распаренную кожу благоухающими ароматическими маслами и начала втирать их в тело. Отдавшись приятным ощущениям, Шака незаметно задремала, так как днём сильно устала, объезжая поместье с инспекцией.
Проснулась она от ещё более приятных ощущений. Не открывая глаз, поняла, что Эрисса делает что-то необычное. Её руки не разминали и не массировали кожу и мышцы, а скользили по телу нежно, ласкающе, и совсем не там, где положено. Что-то трепетное и ласковое скользило по её ягодицам, и по ощущениям Шака поняла, что это шаловливый язычок девочки. Сначала девушка хотела возмутиться таким наглым и бесстыдным поведением прислужницы, но ощущения, которые она испытывала, были такими приятными, что не хотелось их прерывать. Поэтому она осталась неподвижно лежать, притворяясь спящей.
А Эрисса разошлась вовсю. Её умелый ротик и способный язычок, нежные ловкие пальчики и твёрдые грудки вытворяли с телом госпожи такое, что вскоре из груди Шаки вырвался сладострастный стон, а тело непроизвольно выгнулось в пароксизме неудовлетворённого желания. Она перевернулась на спину, согнула ноги в коленях и широко раздвинула бёдра. Одна рука сжала набухшую грудь, а другая скользнула к гладкому влажному лону. Эрисса поняла безмолвное желание госпожи, легла грудью на кушетку, и её ротик припал к трепещущему лону хозяйки.
Шаку затопила волна экстаза. Глаза широко распахнулись, рот приоткрылся, и вместе с учащённым дыханием из него вырывались сладострастно-мучительные стоны. По напрягшемуся телу прокатилась судорога и она забилась в бурном оргазме, первом в её жизни, а оттого ещё более остром и сладком.
Что… что это было?.. – отдышавшись, спросила она. – Что ты со мной сделала, Эрисса?
Мне захотелось сделать вам приятно, и это удалось, - с улыбкой ответила девушка. Вы получили удовлетворение, которое, по словам мужчин, могут доставлять только они. Но, как видите, мы прекрасно обошлись без мужчин.
Это было восхитительно… - прошептала Шака.
Если госпожа желает, я могу делать это чаще.
А это возможно?
Всё зависит от вашего желания, – усмехнулась шалунья.
Обучение служению. Рассказ
Госпожа Ольга делает Сергея рабом. Фут фетиш, доминирование, фемдом, золотой дождь.
Сергей услышал настойчивый звонок в дверь и нехотя поднялся с дивана. «Кого это еще принесло», подумал было он, но тут же вспомнил, что Света - его девушка - пригласила свою младшую сестру Олю пожить у них. Кажется она собиралась поступать в университет, а в общагу селили только после поступления, так что видимо придется потерпеть ее некоторое время.
Сергей открыл дверь и увидел перед собой симпатичную брюнетку с прямыми, средней длины волосами и задорно вздернутым вверх носиком. Она не была худышкой - фигура у нее была женственной и крепко сбитой, но выглядела она очень аппетитно. Что-то в ней сразу неуловимо притягивало. Может быть ее темно-карие глаза, может полные губы - Сергей точно не понял, но она ему явно понравилась.
- Привет, - улыбнулась она. - Ты наверное Сережа, а я Оля.
Сергей всегда немного робел при новых знакомствах, особенно когда дело касалось симпатичных девушек.
- Проходи… те. Света говорила о вас, - Сергей пропустил ее внутрь и закрыл дверь. - Она сама будет только к вечеру.
- А давай на ты, - снова улыбнулась она. - Я же младше тебя. Или ты всех женщин так уважаешь, что только на вы к нам и обращаешься? - Оля посмотрела не Сергея как-то задорно и подмигнула.
- Ну да. Женщин я уважаю, - промямлил он.
- Ну что ж. Я люблю, когда меня уважают, - произнесла она и засмеялась. При этом Сергею показалось, что-то на секунду промелькнуло в ее взгляде, что-то самодовольное. - Покажи мне что тут к чему у вас.
С этими словами она прошла в комнату. Сергей хотел было напомнить ей о том, что неплохо было бы снять туфли, как вдруг она сама спросила его: «Ничего, что я не разулась?» - и сделала какой-то слегка умоляющий, слегка насмешливый взгляд, на который Сергей лишь улыбнулся и утвердительно кивнул. «Так, пора уже взять себя в руки», - подумал он. «Чего-то я совсем расклеился перед этой девчонкой».
Тем временем Ольга уже прошлась по обеим комнатам и заглянула на кухню. Казалось, что ей интересно всё: и какие книги на полках стоят, и где они со Светкой спят, и какой открывается вид из окна.
- Мне у вас нравится, - подытожила она.
- Будем рады тебя ненадолго приютить, - ответил Сергей, но тут же понял, что как всегда ляпнул глупость.
- А если я решу остаться подольше? - засмеялась она и игриво посмотрела на него.
- Оставайся сколько захочешь, Оля, - впервые назвал он ее по имени и смущенно опустил глаза, но тут же понял, что уставился на ее грудь. Это смутило его еще больше и он поспешно предложил заварить ей чаю.
Они пошли на кухню и сели за стол. Пока чайник вскипал, они успели немного поговорить. Сергей теперь чувствовал себя уверенней и даже несколько раз удачно пошутил, на что его гостья реагировала чистым и заливистым смехом.
Он тут же отметил про себя, что ему очень нравится ее смех, и он сделает все от него зависящее, чтобы она почаще смеялась или хотя бы улыбалась. Ему захотелось понравиться ей - пока еще не осознанно, не думая о возможных последствиях и о Свете.
Во время разговора Оля успела пожаловаться на долгую и тяжелую дорогу, а также на то, что в метро ей никто не уступил места, и она всю дорогу простояла.
- Мои ноженьки устали, - сказала она слегка обиженно, а Сергей поймал себя на мысли, что его глаза, вопреки его воле, опустились к ее ножкам.
Она что-то говорила, а он все смотрел на ее открытые босоножки и маленькие аккуратные пальчики, которые были сейчас покрыты тонким слоем городской пыли. Вообще Сергей всегда был неравнодушен к женским ножкам, но он не считал себя извращенцем или фетишистом - ведь почти все мужчины первым делом обращают внимание именно на ноги женщины.
Ее пальчики были средней длины - не слишком короткие, но и не очень длинные - как раз такие, как ему нравились. Его глаза бегали по тонким ремешкам, обхватывающим ее аккуратные пяточки - он буквально не мог оторвать от них взгляда.
- Сергей, ты меня слушаешь? - вдруг услышал он ее голос. Кажется она что-то говорила, но он прослушал.
Он посмотрел на нее и засмущался - вдруг она увидела его нездоровый интерес к ее ногам? Но Оля как будто ничего не заметила и продолжала что-то щебетать про свой родной городок. Сергей успокоился и встал, чтобы налить себе еще чаю.
- Кстати, Ромка - мой бывший парень - мне часто массировал ножки. Говорил, что ему это дико нравится. Он наверное был фетишист, - рассмеялась она и пристально посмотрела на Сергея.
Все мысли в его голове опять смешались - теперь он не мог думать ни о чем другом, кроме ее ножек и лишь промычал что-то несвязное и, кажется, покраснел.
- А ты своей Светке не делаешь массаж ног? - продолжала она напирать, как-то заинтересованно разглядывая его, как будто ставила над ним какой-то эксперимент.
- Светка меня никогда не просила, - ответил он, слегка раздраженный тем, что Оля развивает такую интимную для него тему. Все-таки она была родной сестрой его девушки, которая доверяла ему и любила его.
- А если бы попросила? - чертовка хитро прищурилась.
- Тогда наверное сделал бы, - смущенно улыбнулся он.
- Да? Как интересно… А если я попрошу? - теперь она смотрела на него серьезно, без тени смеха.
Во рту у Сергея моментально пересохло. Казалось бы, что в этом такого? Не секс же она ему предлагала - всего лишь помочь ей после дороги прийти в себя, растереть ее ножки. Но все это было предложено ему не просто так, как будто бы его испытывали. Или это ему только кажется?
- Не знаю, - наконец ответил он. - Светка этого не одобрит наверное.
- Ха-ха, - рассмеялась Ольга. - Ну ты даешь! Что в этом такого? - она как будто повторила его собственные мысли. - Я же тебя не куни себе прошу сделать, а всего лишь массаж ног!
Упоминание слова «куни» взволновало его еще больше. Они со Светкой почти никогда так открыто о сексе не говорили - заниматься конечно занимались, но обсуждали это редко, особенно при дневном свете - как будто это было для них запретной темой. А чтобы девушка вот так открыто и бесстыдно просила о чем-то таком, было для Сергея в новинку.
Видя его сомнения, она решительно сказала: «Пошли», - и направилась в комнату. Сергей послушно встал и поплелся за ней. Почему-то он не мог совладать с ее напором и внутренне решил «будь что будет», в конце-концов, это не он пригласил Олю жить у них. Светка головой должна была думать.
Ольга спокойно, по-хозяйски, расположилась на диване и похлопала ладошкой по дивану рядом с собой, мол иди сюда. Сергей сел и хотел было что-то сказать, но она тут же развернулась вдоль дивана, откинулась назад, облокотившись на его подлокотник спиной и вытянула свои ножки, положив их ему на колени. Сергей посмотрел на Олю - она самодовольно улыбнулась, слегка утвердительно качнула головой и блаженно прикрыла глаза.
Перед ним лежали ее ножки, обтянутые синими джинсами. Они давили на него своей приятной тяжестью - это молодое и полное жизненных соков тело девушки в такой доступной близости; Сергей к своему стыду и ужасу почувствовал, что начинает возбуждаться от этих мыслей. Он испугался, что она почувствует комок его напрягающейся плоти под своими ногами и начал стараться думать о чем-то отвлеченном, о птицах за окном, о люстре над ними... о ее пыльных пальчиках. «Черт» - выругался он про себя и начал медленно снимать ее обувь.
Он аккуратно расстегнул ремешок на правой ноге и медленно стянул ее босоножку. Туфелька была слегка влажной внутри и довольно ощутимо пахла. Запах был не то чтобы очень приятным, но каким-то волнующим, интимным, кружащим голову. Сергей бросил быстрый взгляд на Олю - она спокойно лежала с закрытыми глазами, откинувшись на подлокотник. И тогда он, поддавшись какому-то неожиданному для самого себя импульсу, быстро, по всей длине, лизнул внутреннюю поверхность босоножки. И тут же снова опасливо посмотрел на девушку - та похоже ничего не заметила. Стыдясь самого себя, Сергей поставил босоножку рядом на диван, снял вторую и начал медленно растирать ее ступни.
Он начал с плавных поглаживаний, но старался избегать легких прикосновений, чтобы ей не было щекотно. Постепенно он стал массировать ее ножки сильнее и настойчивее, чувствуя как ее плоть становится теплее и податливее под его руками. Ему даже начало казаться, что он лепит ее прекрасные ножки из глины. Случайно он бросил быстрый взгляд на ее лицо и с удивлением обнаружил, что оно слегка искажено: Ольга закусила нижнюю губу, ее дыхание тоже заметно изменилось - оно стало прерывистым и более глубоким. Казалось она иногда задерживает его на несколько секунд, а потом резко выдыхает. Светка вела себя похоже, когда Сергей делал ей куни и та приближалась к оргазму.
Вообще-то, делать куни он не очень любил. Во-первых, потому что его самого оральный секс не впечатлял, даже когда Светка научилась «королевскому» минету. А во-вторых, было в этом что-то постыдное для мужчины - лизать женщину между ног. Сам Сергей может и не имел бы ничего против этого, но его друзья всегда об этом отзывались как о чем-то недостойном. Но иногда Света его очень просила и тогда он конечно не мог ей отказать. Хорошо, что Светка была скромницей и просила его об этом не так уж часто.
Продолжая массировать ступни Оленьке, Сергей услышал как она начала тихо постанывать. Он хотел было остановиться, но она тут же злобно зыркнула на него и прошипела что-то вроде: «Продолжай!». Сказано это было так злобно и резко, что Сергей тут же начал растирать ее ноги с большей скоростью. Это не заставило себя долго ждать, и в какой-то момент по телу Оли начали пробегать несильные, но ощутимые конвульсии. Она несколько раз сильно вздрогнула и затихла, испустив вздох облегчения.
Ему не верилось, что кто-то может испытывать оргазм - ведь это был именно он - от простого массажа ног. Неужели у нее там эрогенная зона, подумал он.
- Понравилось? - нерешительно спросил он, не зная что делать дальше.
Его собственное возбуждение к этому моменту уже почти прошло.
- Это было суперски! - довольно проговорила Ольга, открывая глаза. - Ты прямо рожден для этого. Для того, чтобы массировать мои ножки.
- Я конечно польщен, - улыбнулся Сергей. - Не знал, что ты настолько чувствительна.
- На самом деле, не всё так просто. Чтобы меня довести до этого надо хорошо постараться, и далеко не каждый на это способен, - ответила она, нажав на одно из самых его больных мест - на самолюбие. - И я обычно в долгу не остаюсь перед теми, кто делает для меня всё. Ты понимаешь меня?
- Думаю, что да. Но как же Света?
- Глупенький. Света ничего не узнает. Это невыгодно в первую очередь для меня.
- Да, наверное ты права… - Сергей попытался было приподнять её ноги со своих колен и встать, но она сильнее прижала их сверху, заставляя его остаться на месте.
- Я говорила, что отблагодарю тех, кто делает для меня всё. А ты сделаешь для меня всё?
Сергей на секунду замешкался. Ему нравилась его жизнь - стабильная и без явных провалов. Его отношения со Светой были довольно консервативными, но он никогда не был любителем приключений и походов на стороне.
Однако сейчас он испытывал какое-то жаркое томление, какое-то искушение, которому хотелось поддаться. Неважно, что он потом будет жалеть об этом, неважно, что может многое потерять. Эта девушка завораживала его своим напором и своей откровенностью. Ему хотелось получше ее узнать, испить ее всю. Доверять ей. Взять ее. Принадлежать ей. Несмотря ни на что.
- Да, я готов для тебя на всё, - сказал он. Она довольно ухмыльнулась и откинулась на спинку.
- Тогда ты должен делать то, что я тебе говорю. Я обожаю послушных мужчин, которые знают свое место и свои обязанности. Ты знаешь в чем состоит главная обязанность мужчины?
- Думаю, что главная обязанность мужчин в том, чтобы сделать женщину счастливой? - неуверенно ответил Сергей.
- Ты почти угадал, молодец. Главная обязанность мужчины - служить женщине. Именно поэтому природа сделала вас такими сильными и крепкими, потому что нам необходима ваша поддержка и помощь. Ты понимаешь? Без вас нам будет тяжелее жить, но вам без нас будет гораздо хуже - ваше существование будет просто лишено смысла, - она внимательно посмотрела на него, будто проверяя, успевает ли он за ходом ее мысли.
- Да, я согласен с тобой. Мужчины живут для женщин, - он попытался подстроиться под нее, ему показалось, что так он быстрее сможет добиться того, о чем теперь неустанно думал.
- Вот видишь, а раз вы живете для нас, то мы можем и должны вами распоряжаться. Лично я не понимаю женщин, которые всячески заботятся и обихаживают мужчин. Природа сделала нас, женщин, красивыми и нежными именно для того, чтобы вы - сильные и верные - служили нам и ублажали нас, - Сергей лишь кивнул в ответ. Она продолжала: - Таким образом, когда все мужчины это поймут, в мире наступит мир и порядок. Ведь все красивое и гармоничное в этом мире так или иначе связано с нами - с женщинами.
- Ты права, я тоже так думаю, - Сергей попытался себе представить этот будущий мир, во главе которого стоят женщины, но надолго его не хватило. Сейчас все его мысли были об Оленьке - ее ножках, покоящихся на его коленях, ее упругой груди, скрытой сейчас тканью топика, а также о том, что было ниже. То, куда устремлялись мысли всех мужчин на протяжении веков. Он как бы говорил себе: «Да-да, все это верно. Давай уже приступим к делу. Ты можешь быть сверху, если так хочешь».
- Поэтому у меня есть определенные принципы в отношении с мужчинами, - прервала его мысли она. - Я говорю им что и когда делать, а они меня слушаются. Ты к этому готов?
- Да, я готов, Оля. Я тебе даже куни сделаю, - сказал он, подумав, что это его обещание растопит ее окончательно, но вдруг увидел, что лицо ее слегка исказилось в каком-то недоумении.
Ты мне ДАЖЕ куни сделаешь? - она смотрела на него с едва уловимой злостью. Но через секунду сменила гнев на милость. - Сережа, дурачок, сделать мне куни будет для тебя подарком, наградой, которую еще заслужить надо, - и она рассмеялась. Сергей слегка смутился от этих слов - ему раньше казалось, что каждая женщина была бы счастлива такому предложению с его стороны, а тут еще заслужить надо оказывается.
- Ты хочешь меня? - прямо спросила она.
- Да, - не раздумывая ответил Сергей.
- Хорошо, - продолжала она. - Ты мне только что массировал ступни. Я хочу, чтобы ты сейчас, в подтверждение своих добрых намерений, облизал бы свои пальцы. Они пахнут мной, и если ты хочешь меня, то ты должен хотеть и мой запах, и вкус. Возьми их в рот и обсоси, медленно, - сказала она и посмотрела ему прямо в глаза. Видя, что он колеблется, добавила: - Если ты этого не сделаешь, то между нами ничего не будет. Я не люблю, когда мной брезгуют.
Сергей раздумывал. В его голове все перемешалось: и возбуждение, и стыд. Все это было необычно для него и он никак не мог решиться. «Подумаешь, облизать пальцы», - подумал он. «Пальцы-то мои, пусть и пахнут ею. Да и не узнает ведь никто». Он медленно и тяжело поднес свою руку ко рту, как-будто она весила целый пуд, и взял пальцы в рот. Потом вынул их и несколько раз провел по ним языком, облизывая со всех сторон. На языке чувствовалась пыль и песок, который когда-то покрывал ее ножки.
Также слегка пробивался кислый привкус пота. Он тщательно облизал сначала правую, затем левую руки, и все это время она удовлетворенно смотрела на него. А он почему-то не мог отвести взгляда от ее глаз, как-будто она его загипнотизировала.
- Умница, мальчик, - проговорила она. - Ты быстро учишься.
Тут Оля неожиданно приподняла одну ножку и поднесла ее к лицу Сергея. Он не стал ее отталкивать, но слегка вжался в спинку дивана, чтобы отодвинуться подальше.
- Тебе уже нечего терять, ты свой первый шаг уже сделал. Поцелуй мою ногу, - сказала она.
И тут его словно прорвало, он почувствовал все свое нестерпимое желание, вожделение. Наплевав на все, он вжался в ее ступню губами, прижав ее к себе руками и стал покрывать поцелуями. Но не успел он сделать и десятка страстных поцелуев, как она оторвала свою ногу от него и быстро вскочила с дивана.
- Ха, я вижу ты созрел, мужчина! - ее глаза победоносно светились. - Это было даже проще, чем я думала, - он не понял о чем она, а Оля тем временем продолжала: - Слезай с дивана, теперь это мое место. А твое место у меня в ногах на полу.
Сергей не успевал даже обдумать все это - она словно парализовала его своей волей. Он быстро скользнул на пол, встал на колени и уставился на нее снизу, размышляя, что будет дальше. Оля села на диван, одну ногу поставила ему на плечо, а вторую на лицо.
- У тебя теперь нет пути назад. Ты будешь служить мне, исполняя мои прихоти, а я буду тебя вознаграждать или наказывать - в зависимости от твоих стараний. Теперь ты узнаешь, как должен вести себя настоящий мужчина, чье истинное предназначение служить женщине. Я воспитаю тебя, ты будешь принадлежать только мне, только я буду делать тебя счастливым. Тебя ждет настоящий рай, но только в том случае, если ты будешь безоговорочно мне подчиняться. Ты сам не знаешь, чего ты хочешь, но я дам тебе это.
Я дам тебе радость страданий и боль ожидания, я стану твоей музой и судьбой. Ты всю жизнь ждал этой встречи со мной, - все это время он тщательно и исступленно облизывал ее ноги. Он сам не ожидал от себя этого, как-будто он стал маленьким беспомощным щенком, нашедшим своего хозяина. Хозяин позволил ему облизывать себя, а остальное было неважно.
Он даже не думал о том, что десять минут назад хотел ее трахнуть.
Теперь ему хотелось лишь сделать ее счастливой любыми средствами - даже ценой своей жизни. Тем временем, Ольга сказала ему лечь на пол, а сама уселась сверху на его лицо, зажав его голову между своими бедрами. Ее попа была туго обтянута джинсами, и она еще некоторое время поерзала на его лице, пока не нашла какую-то удобную позицию. Ее запах заполнил все вокруг - видимо она была возбуждена до предела. Сергей все еще чувствовал некоторый стыд за то, что беспомощно лежит под ней. Но от этого чувства оставалось все меньше и меньше. Теперь его заполняло другое чувство - какая-то истома, делавшая его абсолютно бессильным перед Ольгой.
Эта истома быстро разлилась по всему телу - по рукам и ногам. Как-будто Оля стала для него целым миром - Вселенной, которая только и имела смысл. Все остальное отошло на второй план: и Света, и его мужское достоинство, и общественное мнение. Он не понимал, что это: животная похоть или божественное просветление. Это было совершенно не похоже ни на что, испытанное им ранее. Он хотел раствориться в ней. В ее теплом и влажном лоне - там, откуда он когда-то появился, там, где сейчас было зажато его лицо.
Сидя на его лице, она достала сигарету и закурила. Ей пришлось слегка отодвинуться назад, чтобы открылось лицо Сергея. Она посмотрела на него как-то особенно заботливо, с любовью.
- Вот видишь, дурачок, а ты сопротивлялся. Ведь это и есть счастье, правда? - она засмеялась, глядя на него и сделала знак, чтобы он открыл рот. Он подчинился, и Ольга стряхнула туда пепел с сигареты, а затем смачно плюнула ему в рот. - Это чтобы тебе не так горячо было.
Докурив сигарету, она встала и подошла к своей сумке, которую оставила в прихожей. - У меня тут целый арсенал спецсредств для тебя, мой песик, - с этими словами она достала пару плеток, пакет с вибраторами и фаллосами разных размеров, наручники, моток веревки и ошейник.
- Вот что я искала, - сказала она и поманила его к себе.
Сергей на карачках подскочил к ней. Ему сейчас больше всего хотелось угодить ей любой ценой. Хочет лишить его свободы - пожалуйста, зачем ему свобода, если у него не будет хозяйки?
Она нацепила на него ошейник - внутри у него оказались короткие, но острые шипы. К ошейнику был прицеплен кожаный поводок. Потянув за него, Оля заставила его следовать за собой на кухню. Сев на стул и заставив Сергея встать перед ней на колени, она сказала: - Знаешь, мой мальчик, это ведь твоя Света меня к тебе прислала. Она как-то прочитала одну очень интересную книжку и захотела попробовать это с тобой. Но так как она у нас жутко скромная, то решила пригласить меня. Я ведь даже не сестра ей, - сказала она, внимательно глядя на него.
Сергея вдруг охватило чувство, что его предали. Все в нем всколыхнулось, он почувствовал себя по-идиотски, стоя перед ней сейчас на коленях. В нем боролось сразу несколько желаний: встать и обиженно уйти, разразить скандал или остаться несмотря ни на что. Как-будто почувствовав это, Ольга слегка натянула поводок книзу, заставив его почувствовать боль на своей шее.
- Ты не забыл, надеюсь, гнусный червь, кто здесь главный? - в ее глазах забегали искорки гнева.
- Нет, хозяйка, - процедил он. Эти слова дались ему очень тяжело.
- Хорошо. Ты теперь на моем воспитании, и я за тебя отвечаю. Тебе ведь надоело, что ты сам за себя отвечаешь, и тебе хочется, чтобы кто-то сделал это за тебя? Тебе нужен кто-то сильный рядом. Так вот, теперь ты принадлежишь мне на правах вещи. Я отвечаю за тебя. Я сделаю тебя послушным и воспитанным, а потом передам Свете, и вы уже никогда не будете жить по-старому. Все изменится. Ты на пороге новой жизни, доверься мне.
Ее слова были музыкой для него - волнение и обида отошли на второй план, скрывшись за сладостной стеной подчинения. Ольга поднялась со стула и за поводок потащила его в ванную.
- Осталась лишь небольшая формальность. Мне надо тебя пометить, - пояснила она.
Оля приказала ему раздеться догола, забраться в ванную и лечь на дно, лицом вверх. Сама она сняла с себя джинсы и встала на края ванны. Приседая над ним, она сказала: - Я сейчас пописаю на тебя, чтобы ты носил на себе мой запах. Я всегда помечаю своих рабов таким образом. И еще, я запрещаю тебе мыться три дня, чтобы этот запах все это время был с тобой. Чтобы ты слышал его и понимал свое место. Если хочешь, можешь поймать мою струю ртом и попить, - она улыбнулась. - Многим нравится.
Затем она замерла на несколько секунд, пока в него не ударила довольно мощная, резко пахнущая теплая струя. Она прошлась по всему его телу - от ног до головы, немного задержавшись на лице. Сергей сначала зажмурился - его глаза начало щипать от попавшей в них мочи, но затем он открыл рот и стал ловить языком последние капельки терпкой жидкости. Ведь это был нектар его хозяйки - ему он сейчас показался слаще патоки.
- Вот теперь ты полностью принадлежишь мне, - сказала Ольга, закончив писать. Затем она ушла в комнату и вернулась с каким-то странным пластиковым приспособлением в руках.
- Я прекрасно знаю, что бы ты хотел сейчас больше всего. Но как раз этого ты и не получишь. Это будет жестоко с моей стороны, но это сделать необходимо, - с этим словами она вдела его член в это пластиковое приспособление и захлопнула это хитроумное устройство. - Это твой пояс верности, мальчик. Теперь ты будешь жить по моему расписанию, а если захочешь излить свое дурное семя, то тебе придется хорошенько для этого постараться, чтобы заслужить. Сиди тут, пока я не прикажу выходить, - с этими словами она вышла из ванной, выключила свет и пошла спать после долгой дороги.
Сергей, просидел в ванной несколько часов пока окончательно не продрог. Тогда он нерешительно вышел в коридор. Он сам не понимал, как оказался в этом положении, но теперь пути назад похоже не было. Он пошел в комнату где спала Ольга, свернулся калачиком перед ее кроватью, укрывшись теплым пледом и стал ждать наказания за то, что осмелился выйти из ванной…
Княжна Ирина и её крепостные рабы. Часть 2
Экзекуция Фетиш По принуждению Подчинение и унижение
В жаркий полдень прелестная барыня, коей шёл пятнадцатый годок, полулёжа в прозрачном, шёлковом белом платьеце нежилась в креслах в тени на барской веранде, слегка склонив светло-русую головку, опустив томно длинные реснички, протянув и слегка раздвинув стройные, длинные белые ножки, правую полусогнув в коленке. У ножек юной барыни неотступно находилась дворовая девка, тоже молодая, с округлыми формами крепостная. Ей было велено заниматься ножками своей молоденькой хозяйки, сперва массировать (юная госпожа это очень любила) после содержать в порядке ноготочки на великолепных ножках госпожи. Это, собственно, было основной обязанностью этой крепостной рабыни. Сперва они вместе росли, играли в куклы и во все игры маленьких девочек, а когда девочки подросли рабыня окончательно стала рабыней, госпожа - госпожой. Надо сказать, что только в личной обслуге юной барыни было больше сотни крепостных девочек, девушек, женщин. Каждой была отведена своя, особая роль, каждая крепостная ею и занималась. Отдельно были кухарки, отдельно официантки (мужчин официантов барыня тоже держала, но для особых случаав, в основном для званных обедах и ужинах). Несколько служанок были горничными, часть занималась сугубо стиркой всего белья барыни, т. е. прачки, другие, в основном молодые дворовые девки принимали участие в помывке своей госпожи в бане, купали её в бассейне с выстроенным специально фонтаном. Четыре служанки (их именовали «клозетки») посменно и круглосуточно обязаны были готовы в любое время дня и ночи подмывать свою юную госпожу после отправления ею естественных надобностей. Молодая барыня была очень чистоплотна и щепетильна в вопросах личной гигиены, поэтому круглосуточный пост у них находился подле клозета, наготове всегда были тёплая вода в специальном кувшинчике, свежие полотенца и средства гигиены. Вахту несли по двое, барыня любила, чтобы рабыни находились во время отправления надобностей тут же на коленках и тотчас любя принимались за свою работу даже во время процесса. Юная красавица не любила долго сидеть с нечистотами, поэтому подмывать свою хозяйку должно было им постоянно, пока она делает своё дело. Иногда нечистоты падали прям на руки крепостным рабыням, заботливо омывающих свою юную богиню. Такой же строгой гигиены она требовала и от самих «клозеток», к коим специально регулярно для осмотра вызывался доктор из губернии. Ещё у неё были плясовые девки, которым и петь и плясать, когда княжне будет угодно. Раздевать и одевать княжну Ирину тоже были назначены с десяток крепостных. Ещё были с десяток швей и портних и уже не считая тех, кто выполнял всякую иную рутинную работу, обеспечивая все многочисленные жизненные потребности юной и властной красавицы, любящей роскошную жизнь, которую ей одной в поле и в доме обеспечивали десяток тысяч крепостных душ.
Ах, как же ты, Дюняша, неловка! - вдруг слегка вскрикнула княжна, - больно делаешь, эдак ноготок сломашь, корова неуклюжая...
Простите, простите, простите, барыня, я ненароком! - Дюняша, стоя на коленях бросилась лобызать ножки хозяйке, - простите, барыня, я случайно, не наказуйте, барыня, помилосердствуйте княжна!
Дюняша, прекрасно понимая чем подобные «неловкости» крепостных рабынь им оборачиваются, неистова молила о пощаде.
Ах, Дюнаша, я было задремала, когда ты мне ножку массировала, в тонком сне мне вновь пригрезился тот юный корнет, что был на балу у Голицыных, он подходил ко мне... и тут... в общем, ты всё испортила...
Барыня!!! Христом Богом молю, простите, я случайно, усик под ноготочком снять хотела у Вас, неловко вышло, простите, барыня, устала я, ногли затекли, с коленок с рассвета не вставала, всё Вашу милость ублажаю! - Дуняша в голос разрыдалась.
Другая дворовая девка, что неотступно должна быть с зонтиком над головой у юной госпожи где бы госпожа не находилась, сочувственно глянула на Дуняшу.
Ступай, ступай глупая неумеха, - лениво протянула княжна Ирина, грациозно потягивая свои тоненькие, беленькие нежные ручки и плечики, - ступай к конюху, получи с полсотни хорошеньких плетей, да скажи: барыня велела не жалеть, а ты считай каждый удар и после каждого удара благодари вслух свою барыню, громко благодари, мне отсель должно быть слышно. Собьёшься в счёте или не поблагодаришь - всё сызнова пусть начинает. После, коли сразу не околеешь, в яму отправишься, посидишь там три денёчка на одной воде, а там поглядим. Не околеешь - клозет до конца жизни будешь выгребать, считай, счастливая родилась, а коли околеешь - туда тебе неумехе и дорога, много у меня таких.
Дюняша прекрасно понимала, что такое наказание ей скорее всего не пережить, как это было до неё с десятками таких же «неловких» дворовых крепостных.
Благодари госпожу свою и ступай, дрянная девка, ты мне больше не нужна.
И барыня, юная княжна Ирина четырнадцати с небольшим годков, красивая, богатая владелица десятка тысяч крепостных рабов и рабынь, вновь изящно потянулась на креслеце, подставила для последнего благодарственного поцелуя обречённой рабыне ножку, и уже не обращая на неё никакого внимания, приказала стоящим рядом на коленках девицам, что из грамотных, принесть и читать какой-нибудь франзузский роман.
Жарко становится и скушно... - с томным взглядом в никуда протянула юная богиня...
Дуняша же, покорно поблагодарив свою юную Хозяйку, нежно и последний раз прикоснувшись к её пяточкам губами столь же покорно встав с колен и поклонившись, поплелась на конюшню, получать своё наказание, кое ей было назначено Той, что вправе вершить судьбу её и тысяч таких же бесправных существ, принадлежащих полностью и без остатка своей совсем ещё юной, прелестной, стройной, образованной светло-русой Госпоже - княжне Ирине.
Зеленая электричка. Часть 2
Она просыпалась обычно около девяти часов утра. Перед её пробуждением раб начинал аккуратно нежно целовать ножки Госпожи. Хозяйка открывала глаза, лениво потягивалась, велев рабу лезть под одеяло, чтобы принять в себя испражнения Госпожи. Она приучила Сергея пить с утра свою мочу, и использовала его как унитаз. Раб, как всегда приник к лону Госпожи, она сильной струёй облегчилась ему в рот, несколько не заботясь о том, что что-то прольётся мимо рта раба. Он был настолько выдрессирован, что не мог позволить допустить себе такую оплошность.
После утреннего туалета раб, надевал на ноги Госпожи мягкие тапочки и сопровождал её в ванную, Госпожа шла, а он полз за ней на коленях. Пока Виктория Павловна умывалась и чистила зубы, Сергей стоял на коленях, широко раскрыв рот, куда Хозяйка сплёвывала зубную пасту и воду после полоскания рта.
В столовой раб прислуживал за завтраком Госпоже, он подавал ей блюда, накладывал еду в тарелку, наливал чай. Пока Виктория завтракала, он находился под столом и целовал её ноги, отрываясь лишь для того, чтобы что-то подать Госпоже.
После завтрака, раб помогал Госпоже одеваться, она давала ему распоряжения на целый день.
Сегодня постираешь моё бельё, машинкой пользоваться я запрещаю, выстираешь руками и смотри, чтобы всё было очень чистым, это бельё очень дорогое и его не рекомендуется стирать в машинке. Сделаешь уборку дома, также не забудь всё убрать возле дома. В бассейне замени воду, вымой его как следует, чтобы сиял, к моему приезду затопи сауну, я хочу сегодня попариться. Вечером я всё проверю и если, что-то меня не устроить берегись. Также подготовься вечером к порке, мне хочется немного наказать тебя, я давно этого не делала, хотя тебя нужно наказывать через день, чтобы не забывал своё место, не забывал, что всего лишь раб. Так, что советую тебе, лучше убираться, чтобы наказание было не таким жестоким. Всё приступай, я поехала на работу.
Сергей вышел с Госпожой открыл перед ней дверку машины, открыл с пульта ворота и пошёл в дом убирать со стола и наводить порядок в кухне. Затем он приступил к стирки белья Госпожи, вещей было не очень много, в основном, трусики, лифчики и пара блузок. Сергей очень тщательно стирал бельё Госпожи, он помнил, как один раз не добросовестно постирал трусики Госпожи, на которых она нашла маленькое пятнышко, и за это последовало жестокое наказание.
Виктория Павловна нанесла по каждой ладони, по двадцать сильных ударов пластиковым прутом, он думал, что ладони отваляться, но этого ей показалось мало, она отвела его в комнату пыток, поставила на колени на пол, в специально оборудованный для этих целей угол.
Его шею закрепила в кольцо, замурованное в стену, руки завела за спину, надела на них наручники, ноги также закрепила в зажимы расположенные в полу. Через наручники пропустила цепь, закрепив её за крюк в полу, так что руки сильно оттянулись назад. В уши вставила заглушки, на глаза надела повязку и оставила так на всю ночь полностью обездвиженным. Через час всё тело затекло, ещё через некоторое время тело начали сводить судороги, тем более он потерялся во времени и пространстве, раб ничего не видел и ничего не слышал. Когда с утора Госпожа проснулась и освободила его, он упал на пол без сознания. Вылив на него холодной воды, Виктория Павловна привела его чуть-чуть в чувства.
